Существует ли разница между понятиями «желаемый ребенок» и «желанный ребенок», и насколько эта разница важна? Я хотел бы показать эту разницу, настолько важную, что от нее зависит жизнь рода человеческого. Люди, старые и молодые, избраны жить, потому что их желали. Многие миллионы людей умерли, потому что их не желали. Несколько меньшее количество людей живут, являясь тем, чем они и являются. Их право на существование признается и защищается.
… Каждый год умирает примерно шесть миллионов нежеланных, нерожденных детей. Миллионы евреев, цыган, украинцев, китайцев, филиппинцев были жестоко убиты во время Второй Мировой Войны не потому что были в чем-то виноваты, но просто потому, что их «не хотели». Около 150 миллионов детей ежегодно остаются жить, в то время как умирают их соседи, их братья и сестры. Не радость ли это — оказаться желанным, и не замечательно ли жить лишь потому, что кто-то избрал вас? … Одна из самых больших трудностей — чувство вины. Вины выжившего. Они чувствуют себя виноватыми в том, что живут, в то время как другие, такие же, как они, умерли по причинам, им неподвластным. Тем, кто выжил, потому что был нужен, стало присуще чувство обреченности или же экзистенциальной тревоги. Они боятся, что однажды их жизнь оборвется, так же как оборвалась жизнь их братьев и сестер. Дети, избранные для жизни, в то время как их родители убили их маленьких братьев и сестер, очень недоверчиво относятся к родителям. Они тревожно присматриваются к своим мамам и папам, что влияет на их возможность задавать вопросы своей семье и изучать мир. Это подавление любознательности влияет на их интеллектуальное развитие. Оно ограничивает их свободу познания.
Простое предложение IPPF — «первое право каждого ребенка — быть желанным» является вопросом жизни и смерти для миллионов детей и угрозой еще многим миллионам выжившим после абортов. Сказать, что первым правом человека является право быть желанным, значит вынести смертным приговор миллионам нерожденных детей. Такое планирование материнства и отцовства создает культуру смерти и дисгармонии. Теперь мы уже не должны удивляться. Когда видим, что многие молодые люди апатичны, асоциальны, недоверчивы и пессимистично настроены относительно своего будущего.
Человек считается выжившим, если кто-то пытался убить его, или же когда его шансы на выживание были сравнительно малы, или же когда он был приговорен к смерти, а затем помилован, или же когда те, кто был рядом, кто был дорог ему — убиты. Поэтому существует 10 типов выживших.
- Те маленькие дети, кто дышал несколько минут или часов. Они прожили свои последние минуты, отчаянно цепляясь за жизнь в мусорном ящике, или же они задохнулись, когда кто-то задушил их пуповиной. Они не были услышаны. Но Господь услышал их.
- Те, кто выжил после незавершенного аборта. Кто-то из них теперь страдает параплегией, что-то потерял руки или ноги.
- Те, кто выжил, в то время как их близнец был убит при аборте.
- Те, чьи братья и сестры были убиты при аборте.
- Те, кто умерли бы при другом законодательстве об абортах или при других социальных условиях.
- Те, кто могли бы умереть, если бы родители знали, что они родятся людьми с ограниченными возможностями.
- Те, кому угрожали: «Ты неблагодарный ребенок. Лучше бы я сделала аборт».
- Те, кто был избран в процедуре отбора эмбрионов при искусственном оплодотворении. В то время как их братья и сестры были спущены в канализацию.
- Те, чьи родители со всей тщательностью решали, делать аборт или нет, решив их оставить только потому, что в данный момент нашлись удобные причины.
- Те, у кого по статистике были низкие шансы на выживание. В США количество таких людей насчитывает около 50%, в Восточной Европе — 20-30%, в Китае — 10-20%.
В настоящее время делается примерно 60 млн. абортов ежегодно. Две из трех беременностей прерывается насильственно. Выживает в разных условиях — от 150 до 200 млн. человек. У этих людей — глубокие психологические и социальные трудности, внутренние конфликты и постоянные личные проблемы.
Знают ли дети, что они выжили в результате аборта? Как правило, психиатры понимают, что в семье не бывает настоящих секретов. Дети находят способ понять, что происходит в семье, но часто стараются не говорить об этом, из боязни огорчить близких. Такие псевдосекреты разрушительны. Травма меняет поведение, восприятие и личность человека, который хочет, чтобы и другие знали, что произошло что-то критическое. В действительности невозможно утаить от ребенка аборт, можно только вступить с ним в тайный сговор и поддерживать этот псевдосекрет, но это вызывает подозрительность и порождает фантазии.
Дети узнают об аборте разными путями. У них есть интуиция. В своих мечтах, рисунках они часто могут передать то, что знают, что мама была беременна, и беременность потеряна. Когда-то давно маленькая девочка рассказала мне о своем страшном сне, в котором трех ее сестренок похоронили в тоннеле, вырытом в песке. Как говорила ее мать, она была единственным ребенком. Позже она призналась, что у нее в прошлом были три неудачных беременности.
Часто дети интуитивно чувствуют других членов семьи, рисуют лишних детей. Когда их просят нарисовать всю семью.
Дети слышат разговоры соседей, телефонные разговоры родителей, то, что говорится за стенами спальни. Иногда родители прямо говорят об этом детям, иногда из сожаления, иногда из чувства вины. Недавно стало модно привлекать детей к обсуждению вопроса, надо ли избавляться от очередной беременности.
Некоторым детям грозят: «Я ведь могла сделать аборт!»
Детям очень интересно все, что связано с их появлением на свет, и они могут прямо спросить: «Меня хотели? У вас были другие дети?»
Некоторые люди верят, что души жертв аборта не принадлежат Господу и бродят вокруг, часто давая о себе знать, особенно детям.
Иногда у детей бывают постоянные и воображаемые друзья, с которыми они играют, и позже они понимают, что это — их нерожденные братья и сестры.
Существует семь основных конфликтов, влекущих за собой самые разрушительные последствия для детей.
- Вина выжившего
Дети считают себя недостойными жизни. Они чувствуют, что их братья и сестры, жертвы абортов, возможно, были лучше их. Иногда сами родители подстегивают эту мысль, говоря, что они должны быть хорошими, послушными детьми. Почему? Потому что ребенок, не родившийся в результате аборта, конечно же, был бы замечательным. Ребенок, занявший его место, не может удовлетворить родителей, как бы ни старался.
- Экзистенциальное беспокойство
У выживших присутствует чувство надвигающейся судьбы, рока. Их беспокойство часто выливается в различного рода фобии и ночные кошмары. В одном из случаев это — повторяющийся кошмар, в котором за выжившим гонится ведьма. Он может спастись, только спрятавшись в телефонной будке. Из-за своего экзистенциального беспокойства выжившие склонны угождать людям. Они чувствуют, что важно быть популярными у ровесников, и не слишком беспокоятся о благодарности Богу.
- Дополнительные беспокойства
Матери, пережившей аборт, и отцу, который об этом ничего не знал, не принимал участие или же не поддержал, очень трудно находить общий язык со своими детьми. Родители после аборта склонны реагировать на плач своего ребенка более раздраженно. Дети не доверяют родителям, которые могли убить одного из своих беспомощных детей. Они подозревают родителей, избавившихся от нежеланного ребенка, в том, что они повинны в убийстве хотя бы одного ребенка. Все это ведет к дополнительным беспокойствам, непониманию между родителями и детьми. Это означает, что дети никогда не смогут выжить без поддержки матерей. И в дальнейшей жизни дети все время проверяют родителей. А без доверия к родителям они не могут развиваться как личности.
- Боязнь знания и самовыражения
Дети, выжившие после абортов, подозревают, что существует некий страшный секрет, почему они выжили, но они боятся кого-нибудь об этом спрашивать. Родители и дети, не сговариваясь, хранят этот ужасный псевдосекрет. Вы не спрашиваете, и я не отвечаю. Оттого, что они не задают вопросов, не знают, что же происходит на самом деле в семье, детям становятся непонятны многие вещи, касающиеся не только их семьи, но и те, которые имеют отношение к семьям вообще и к человечеству в целом. Они часто боятся демонстрировать свои сомнения и страхи. Их страх познания и выражения чувств, в конечном счете, приводит к общей боязни свободы, они могут предпочесть диктатуру демократии.
- Трудности любви
Выжившие боятся доверять родителям, которые говорят, что любят их. Они склонны к цинизму во всем, что касается любви, они боятся близких отношений. Они боятся женщин, потому что женщины убивают детей. Они боятся мужчин, потому что мужчины не имеют законного права, не могут и не заинтересованы в защите малышей в самый уязвимый период их жизни. Они не доверяют государству, потому что оно отменяет законы, защищающие беспомощных малышей. Им трудно любить и быть любимыми.
- Сомнения
Родители, дающие волю своей агрессии, убивающие своих собственных беспомощных детей, не доверяют сами себе. Боясь своей собственной агрессии, они склонны все время напоминать своим детям, чтобы те были осторожны. Дети вырастают осторожными, постоянно опасаясь ошибок. Они не могут доверять своим родителям, а, следовательно, недоверчиво относятся к своим собственным родительским способностям.
- Онтологическая вина
Поскольку выжившие никогда не знают, сколько проживут, они никогда не строят планы на будущее. Они не используют свои возможности, не завершают образование. Они чувствуют вину за то, что не достигли в жизни того, чего могли достичь.
- Обида
Выжившие постоянно испытывают чувство благодарности за то, что живут.
- Саморазрушение
Поскольку у детей эгоцентричное видение Вселенной, они часто чувствуют свою причастность к смерти своих братьев и сестер. Одни наказывают сами себя своим саморазрушительным поведением, другие — попыткой суицида. Некоторые постоянно извиняются за то, что живы. Когда родители на них сердятся, они часто говорят: «Я знаю, я глупый ребенок. Простите меня за то, что я живу».
В заключение хочу привести несколько примеров.
Изабелла, 37 лет. Ее мать сделала четыре аборта уже после того, как она родилась. Она сама сделала три аборта до и один после рождения своего единственного ребенка. Она кажется приветливой и энергичной, но на самом деле часто испытывает недовольство жизнью, сердится на мужа и сына. Часто ей кажется, что она сошла с ума, у нее появляются неконтролируемые мысли. Она часто разрывает взаимоотношения с людьми, у нее плохое здоровье, ей трудно быть хорошей матерью, у нее появляются мысли о самоубийстве, депрессии, бессонница.
Александра, 26 лет. Жертвой аборта стал только один ее брат или сестра. Она сама сделала аборт. Хотя она весела и энергична, она не довольна тем, что живет. Она понимает, что не реализовала свои возможности, ей постоянно кажется, что с ней должно случиться что-то ужасное у нее постоянное чувство тревоги.
Ребенок может быть нежелательным, но все же желанным. Такой ребенок имеет право на жизнь и свободу, дарованные ему Богом.
Филип НЕЙ (Канада)
Психиатр и детский психолог, тридцать лет ведет научную и клиническую деятельность. Преподавал во многих медицинских вузах, создал три отдела детской психиатрии. В течение 15 лет вел научные исследования третируемых детей. Опубликовал 20 статей на эту тему. Очень быстро заметил зависимость между третированием и абортом. С недавнего времени занимается детьми, спасенными от аборта. Готовит к публикации книгу «Я больше не позволю над собой издеваться». В настоящее время преподает во многих странах и проводит семинары для людей, занимающихся лечением постабортного синдрома.
Добавить комментарий