Серафима ушла от нас 7 дней назад и сначала, я могла только несвязно выть.


Сейчас мысли и чувства встретились и я могу написать о ней.
Я узнала о ее диагнозе в 14 недель: врач, сделавший УЗИ сразу сказал, что нам придется сделать прерывание, потому что перспектив для жизни у ребенка нет. Выла я тогда так же, как сейчас. Но мы нашли силы и приняли, как я сейчас понимаю, единственное верное решение.
Следующее УЗИ было в 23 недели. Делала его Абрамова Л.В., о которой я уже писала. На тот момент, это был единственный врач, согласный с нашим решением. Она подробно объяснила мне ее диагноз: #черепно_мозговая_грыжа.
На мой робкий вопрос, сможет ли она жить и возможна ли операция Людмила Викторовна покачала головой и сказала, что если она сможет пережить беременность и роды, то не проживет и двух часов. Следующим вопросом моим было: на сколько больно ей будет родится?! На что мне ответили, что роды скорее всего будут через кесарево, а вот будет ли ей больно никому не известно. Я бросилась в церковь, нашла знакомого батюшку, все ему выложила и сказала, что не сомневаюсь в решении родить, но меня съедает вопрос, о родах. Он сказал: «ты все правильно делаешь, причащайся каждую неделю и доверься Богу. Больше тебе ни о чем думать не нужно».

Так я и жила, пока не нужно было идти в род дом, договариваться о родах. В род доме был собран консилиум. Никаких перспектив нашей дочери никто не давал. Главный нейрохирург с сожалением качал головой, констатируя, что операция невозможна. Я сражалась со стеной из слез, защищая нашу девочку от откровенного хамства: одна из главных врачей крутила пальцем у виска и тыча им же в монитор УЗИ, говорила : » посмотрите какой ужас! Выпила бы 4 таблетки и ни кого не мучила!»; » Почему не сделала прерывание?» -потому что это мой ребенок!, » Верующая???» — да. «А…,ну все понятно!»….

Но вот, что интересно: именно ей (не буду называть имен) я очень благодарна, потому что она больше всех настаивала на естественных родах. А меня, запуганную, тем,что ребенку будет плохо, тяжело было переубедить. Мне говорили, что при кесаревом сечении вероятность того, что грыжа лопнет так же велика, как и в родах. Но, если ребенок застрянет в родовых путях, им придется делать » плодоразрушающую операцию». Не знаю, как в тот момент и в том состоянии, в котором я была на этом консилиуме, я смогла сделать правильный выбор… Помню только подумала: при кесаревом сечении от меня ничего не зависит, а так, я сделаю все возможное, что бы родить хорошо. И начался следующий этап: подготовки и ожидания родов.
В род доме мне отказали в родах по договору, сославшись, что в данной ситуации это будет не этично. И это было то же провидением, потому, что , как я сейчас понимаю, доносить до нужного дня мне бы тогда точно никто не дал. Я готовилась, как могла: гимнастика, диета, настрой на хорошие роды, исповеди, причащение, соборование. Созвонилась с одной из самых знаменитых домашних акушерок страны Ириной Мартыновой: она дала много рекомендаций (в том числе и рожать дома) и заверила, что с моей конституцией и, учитывая, что это 4 -е роды, все будет хорошо. Но нам с мужем было страшно и мы решили поехать в род дом на хороших схватках. Если бы я легла заранее, роды начали бы стимулировать, а я была уверена, что любое вмешательство в этот процесс повредило бы и мне и малышке.
Но вот пришла 40-вая неделя, а потом 41, а потом 42 и 43… И в голове крутились слова » ребенок не полноценный и нежизнеспособный, она может не дать сигнал к родам». И я чуть не сошла с ума от ожидания.
На 44 неделе я твердо решила, что , если к концу недели не рожу, поеду сдаваться в род дом. В четверг 14 сентября я попросила родителей забрать у меня деток и вся в слезах позвонила своей домашней акушерке.. Родами и не пахло. Она приехала ко мне через пол часа. Мы много говорили о жизни и смерти, о родах, страхах ..пили чай … и я в какой то момент поняла, что уже ничего не боюсь. Что, все что нам было положено мы с малышкой прошли и теперь осталось совсем немного… Я приняла все, что происходило с нами, с любовью и благодарностью… и начались схватки.. Мы сходили в церковь, помолились , поставили свечи… А когда я стояла перед иконой Божьей Матери зазвонил телефон: звонили из гинекологии. Моя врач сказала, что если я завтра не лягу в род дом , она придет ко мне с полицией.
Ночью, 15 сентября, я поняла , что рожаю. Мы быстро собрались и поехали в род дом.. Приехали на полном раскрытии и оставалось только тужится.
Ирина Мартынова, объясняя мне, как лучше родить, рекомендовала только на коленях… И не взирая на все сопротивление мед персонала я встала в кресле на колени и сразу родила грыжу. Это было так легко, что я не поверила. В приемной ко мне пробивалась моя духовная акушерка, заполняя все документы. А я стояла на кресле на корочках и не могла поверить, что самое страшное нас миновало. Вокруг было очень много суеты: все пытались уложить меня на спину, кричали, что им не удобно и я так не рожу. А я стояла и прислушивалась к себе… Потуг больше не было и схваток то же. Организм решил, что родил голову и отдыхал…. Потом меня все же уложили на спину и ко мне неожиданно подошел рослый паренек и начал давить в область солнечного сплетения… Большего насилия в родах и представить сложно… Но, врачи перестраховываются, подгоняя процесс, не понимая, что сами же его усложняют. После нескольких подходов этого паренька из меня все же выдавили Серафиму… К этому моменту Света ( моя акушерка, которая провела со мной день на накануне, ночевала у меня дома и поехала с нами в род дом) уже держала меня за руку, во второй руке сжимая бутылочку со святой водой, которой мы сразу » погрузили » малышку.
Серафима родилась. Серафима была крещена. Она лежала на столике для младенцев и вся светилась. 3,800, пухленькая, со складочками на ножках. Вокруг нее столпились врачи: одна дама не постеснялась достать телефон и при мне сфотографировать Серафиму, другая, вышла на середину зала и начала высказывать мне, что я вот тут родила, а им сейчас мучиться и смотреть, как ребенок умирает… А для меня никого не существовало, кроме Серафимы и Светы, которая гладила мою руку и плача шептала: она живая, она красивая… Серафиме не понадобилась ни кислородная маска, ни каких других приспособлений для жизни. Если бы не мешочек на голове, в котором находился весь мозг, она была бы самым здоровым ребенком. Ее завернули в пеленочку и поднесли ко мне. Обливаясь слезами, я поцеловала ее теплую щеку и Серафиму унесли… А через несколько дней я узнала, что наша дочь, названная за долго до своего рождения Серафимой, родилась в свои именины. И эта новость была, как поцелуй Господа: ты все делаешь правильно…
Потом были 3 недели реанимации, морозилка сцеженного молока, 4 дня хосписа. Я каждый день говорила всем, что хочу забрать ее домой: меня спрашивали зачем, а как же дети, а если она умрет дома.. Мне было все равно. Однажды, в откровенном разговоре с врачом из реанимации мне признались, что просто не знают, что с ней делать. За 60 лет это первый случай, что бы ребенок жил… Я выбиралась к ней на час и не могла оторваться, когда нужно было уходить…
Через три недели проведенных в реанимации ее перевели в хоспис в Кедровку. Она лежала, маленькая, на огромной кровати для взрослых. Мы смогли забрать ее только через три дня. Три дня вечности без нее. Забирая, мы с мужем подписали кучу бумаг, в которых брали ответственность за то, что ребенок может умереть при транспортировке, при перевороте с одного боку на другой и вообще в любой момент.
А потом было только счастье. » Ты теперь не сможешь выходить из дома, не сможешь заниматься детьми и собой» говорили мне… Но я все могла: и гулять, и играть с детьми, и заниматься собой, домом, мужем, параллельно борясь за молоко, которого у меня, в течении 6 лет кормившей старших детей и знающей все способы, как вернуть и поддерживать ГВ, почему то не было и за то, что бы найти нейрохирурга с золотой головой и руками.. Я до последнего дня верила в то, что она будет полноценным ребенком. И это были самые счастливые полтора месяца в моей жизни. За 10 лет супружества, мы никогда не чувствовали такого единения, как в эти месяцы. Я кормила и ухаживала, Леша занимался всеми документами, возил молоко, покупал все необходимое, поддерживал и оберегал меня. Дети все игры связывали с ней: у Ани появилась кукла Серафима. Она так и говорила мне: у меня своя Серафима.
А сама Серафима была тихая-тихая. Никогда не плакала, только что морщилась. Много спала. Иногда улыбалась и откидывалась на полубочек. Я кормила ее каждые три часа из шприца, иногда ругаясь с ней, что она плохо ест. Самое сладкое время было ночью: нам никто не мешал и я часами сидела у ее кроватки, гладила ее, разговаривала, говорила, как я ее люблю и какая она волшебная.
У меня было совсем другое материнство: я не могла взять ее на руки, у меня почти не было молока, она спала отдельно от меня и всегда была в памперсах. Все с точностью наоборот, чем с нашими тремя первыми детьми. Но все это не важно! Важна была только любовь.
У нее было 3 матери, оберегающие ее: я , ее крестная мама, присутствующая на ее родах и моя лучшая подруга, кормившая ее своим молоком. И все, кто с ней соприкасался говорили, что она чудесная.
За 4 дня до того как она ушла, Леша отправил меня к друзьям в баню, отдыхать. Мы сидели троем с подругами и одна из них очень осторожно спросила меня, готова ли я к тому, что Серафима может уйти от нас. Я , улыбнувшись, ответила, что нас так много уже хоронили, что я ко всему готова. Это был знак, но я его не прочла… Она ушла ночью, в те несчастные 3 часа, которые я спала. Я совсем не была готова. К этому нельзя быть готовой, даже если знаешь все заранее. В тот момент мне показалось, что я оцепенела вместе с ней… Потом были врачи, милиция, судмедэксперт, которому я бесконечно благодарна за то, что он сделал заключение о том, что нашу девочку не нужно никуда увозить. Я грела ее ладонями, а она лежала с полуулыбкой, совсем с той же, что и родилась.. Три дня я просто не могла найти себе место. Но верно говорят, что, когда ты в беде, Господь несет тебя на руках: и меня неожиданно и совершенно случайно вырвали из бездны горя, вины и жалости к себе… И сейчас во мне живет только чувство выполненного долга и благодарность ей, Богу и тем людям, которые поддерживали нас все это время.
А этот пост, я вынашивала неделю и писала два дня. И он прежде всего о том, что никто не знает, что ждет его за поворотом и мы с Лешей то же не знали..
За свои 75 дней, что она провела здесь, она перевернула мир многих людей и сделала возможно больше, чем многие могут сделать за 75 лет. А что она свершила за год в наших с Лешей душах — не измерить.. Но Ангелы долго здесь не могут. И никто из нас, смертных не в праве лишать их возможности сюда прийти! Тем более мамы, те, к кому они привязаны и душой и телом. Убить внутри себя здорового ребенка в нашем обществе, слава Богу, уже осуждается, но убить больного , кажется нормой. И я не виню никого, потому, что прошла и тот и другой путь. И теперь я знаю разницу. Первый путь ведет в ад, второй в рай — все просто! Выбор только за женщинами.
Мой ангел спасла мою душу, однажды познавшую бездну.

Я благодарна ей за все и люблю бесконечно